Многие священники РПЦ поддерживают войну и Владимира Путина. Безопасно ли искренне им исповедоваться? Может ли священнослужитель донести на прихожанина после откровенной беседы? Рассказываем, что говорят об этом церковные и светские законы.
Тайна исповеди — это христианский канон. Священники не вправе разглашать то, что сказали им прихожане во время таинства.
Номоканон при Большом Потребнике, это свод церковных правил написанный еще в Византии, гласит, что за «открытие греха исповедовавшегося» духовный отец запрещается на три года в служении, и каждый день «должен класть сто поклонов».
В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» сказано, что «даже в целях помощи правоохранительным органам священнослужитель не может нарушать тайну исповеди».
Нет. Тайна исповеди — одна из тех тайн, которые охраняются законами РФ.
Пункт 4 ч. 3 ст. 56 Уголовно-процессуального кодекса РФ гласит, что священнослужители «не подлежат допросу в качестве свидетелей об обстоятельствах, ставших им известными из исповеди».
Об этом же говорится в пункте 3 ч. 3 ст. 69 Гражданско-процессуального кодекса РФ.
В соответствии с п. 7 ст. 3 ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г.: «Тайна исповеди охраняется законом. Священнослужитель не может быть привлечен к ответственности за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди».
Согласно церковным правилам священник обязан разубедить человека в совершении этого преступления либо предупредить тех, кому непосредственно угрожает опасность.
В трудных случаях священник должен обратиться к епархиальному архиерею (своему начальнику согласно церковной иерархии) за советом.
Все, что было сказано и услышано на исповеди должно быть предано вечному забвению. Вне исповеди священник не может говорить с исповедовавшимся о том, что касается его исповеди.
Наверняка, но официально лишь однажды и более 300 лет назад. Император Петр I пытался ввести практику церковных доносов в Тайную Канцелярию. Согласно «Духовному регламенту» 1721 года священнослужитель должен был доносить о возможности преступления против государства: измена, бунт, покушение на честь и здоровье государя и его семьи, а также о распространении ереси, или о каких-либо действиях, вносящих смущение в народ. Это правило было очень непопулярным и исполнялось редко.
В 1917 году «Духовный регламент» был отменен Поместным Собором Православной Российской Церкви.
В некоторых странах священники обязаны сообщать правоохранительным органам, если узнали о том, что преступление готовится против детей.
В Ирландии Закон о правах детей, принятый в 2015 году, обязывает священников сообщать о нарушении прав ребенка властям и для сведений, полученных при исповеди, не делается никаких исключений
В 28 штатах Америки священнослужители включены в список тех, кто по закону обязан сообщать о преступлениях против детей, хотя в некоторых штатах делается исключение для исповедальных признаний, поскольку это классифицируется как конфиденциальная информация.
Такие примеры действительно есть. Самый известный случай произошел в поселке Тельма Иркутской области, где настоятель местного храма Сергей Кандыбин пожаловался в ФСБ на экс-депутата от КПРФ Сергея Угляницу за то, что тот в личной беседе со священником назвал войну с Украиной захватнической.
На бывшего депутата завели административное дело о возбуждении ненависти к полиции, военным и президенту. Затем суд переквалифицировал его на статью о «дискредитации» армии и прекратил за истечением срока давности.
Однако ни одного известного случая разглашения тайны исповеди «Первому отделу» неизвестно.
Прихожанина храма Троицы в Хохлах Алексея Себастьяненко действительно задержали за антивоенные высказывания и составили протокол об административном нарушении. Кто на него донес — неизвестно.
По свидетельствам очевидцев, перед воскресной литургией Себастьяненко подошел к настоятелю храма Андрею Ткачеву со словами: «Не убий, не возжелай дома ближнего своего». Охранники Ткачева «защитили своего работодателя и вызвали полицию», — пишет авторка телеграм-канала «Православие и зомби» Ксения Лученко.
Отвечает адвокат «Первого отдела» Евгений Смирнов:
«И да, и нет. С одной стороны, вас защищает закон, который запрещает допрашивать священнослужителей об обстоятельствах, ставших известными в ходе исповеди. С другой стороны, священники тоже люди и они могут допускать неэтичное поведение.
Адвокаты, священники, врачи — это представители профессий, которые сопряжены с получением очень личной информации, поэтому к их представителям предъявляются высокие этические требования. Однако во всех этих профессиях есть непорядочные люди.
Отдельно отмечу, что формально закон наделяет иммунитетом от допроса только по тем сведениям, которые получены в ходе исповеди, обо всем остальном священнослужителя могут допросить».